Мост русского писателя
Единственное ощущение, причем одинаковое у каждого, - наконец-то кончается! Будто полегчало сразу. И еще какой-то холодок жуткости от неимоверного числа водных переходов и черт знает каких ночевок, пейзажей и лиц встреченных людей, запечатлевшихся с фотографической точностью. Закроешь глаза - и все это тяжело опрокидывается на тебя. Память возвращается назад, напоминая самое трудное и счастливое. Но ты сопротивляешься: нет, нет - это уже позади, пройдено, а остается еще что-то другое, неизведанное, и оно впереди.
Все это нахлынуло в те минуты, когда окончательно уверились: плывем уже по главной улице Новосибирска.
Как засуетился тут экипаж! Каждый отыскивает в рюкзаке парадные брюки. Из двух персональных рубашек каждый выбирал ту, что почище да помоднее. Труднее всего найти носки. Ну как же без них в городе? Одному срочно понадобилось даже зеркало.
Как просто было до путешествия, еще в Москве, "прогуляться по карте" и, дойдя до самого крупного кружочка на Оби - крайнего пункта маршрута, - заметить небрежно: "Вот и все!" А вот теперь, досыта нагулявшись по зыбким просторам, достигли заветного кружочка. И что же? Никто не позволил себе бросить многозначительно и небрежно: "Вот и все!" Наверное, о таких вещах все-таки не говорят вслух.
За кормой остаются Медвежьи острова, устья речек, затон - ориентиры для рулевого. И вдруг Обь преображается. Прямо на глазах. Начинает сужаться. Куда девалось ее раздолье? А как изменился рисунок берегов! Спрямленные, словно под веревку, они сдавливают русло. Будто тут затеяли взять реку в трубу, да раздумали. И город тотчас же придвигается к фарватеру - нависает этажами зданий всевозможных стилей, дымными трубами, парковой зеленью, ущельями улиц, стенами заводских корпусов, портальными кранами.
Вот какова ты - теперешняя сибирская столица!
И в тот день, и на следующий мы заглядываем в лицо города. Но уже не с главной водной магистрали, а с площадей и улиц, с перекрестков и окраинных переулков. Новосибирск отовсюду предстает разным, непохожим. И всегда чужим. А в голове вертится, как навязчивая мелодия, одна мысль: ну, что же ты находишь здесь интересного, о чем сможешь по-своему рассказать? И ты носишь с собой это беспокойство. Как тень, преследует оно в толпе на Красном проспекте, что тянется почти через весь город, в столовой, где равнодушно пережевываешь сардельки с макаронами, на скамейке под тенью деревьев, в залах краеведческого музея. Когда это преследование досаждает особенно чувствительно, пытаешься спастись риторическим вопросом: как тут описывать третий по площади город России, если это уже сделано десятки раз отечественными и зарубежными перьями?
Но от этого не становится легче. Довольно четко рисуется встреча с друзьями, которые дома непременно станут допрашивать:
- Ну, как оперный? Действительно хорош?
И что же ответить?
- Оперный? Конечно... Особенно снаружи.
А что же еще скажешь, если не попали в оперный из-за чересчур потрепанных ботинок. Пилигримы тоже, как известно, не посещали храмов.
- А бюст Покрышкину видели?
- Видели.
- И Академгородок - тоже?
- Тоже.
Значит, об этом люди уже знают. И об оперном, и о бюсте, и об Академгородке. Так кому же нужны описания всех достопримечательностей, даже самые добросовестные? Все это есть в справочниках, путеводителях, газетах.
Просто руки опускаются, когда думаешь, что ничего не привезешь из далекого города, кроме лаконичного "да", "видели". О чем же рассказать?
- А мосты? Вернее, первый мост? Ты помнишь?
Да, это нельзя не помнить.
Там, где Обь течет в "трубе", стиснутая коренными каменными берегами, отчего выгнулась ее спина, мы увидели мост. Самый обыкновенный. С ажурными арками. Таких теперь не строят. Но что-то заставило запомнить его! То был наш первый мост после Тюмени. После 2871-го километра плавания под распахнутым небом.
Мы встречали лодочников-перевозчиков, паромные переправы. Порой попадались места, где люди с берега на берег переправляются однажды за лето. Только за Тобольском мы ощутили над головой воображаемую тяжесть мостовой стрелы. И то лишь тогда, когда один из проектировщиков Севсиба сумел разбудить наше воображение рассказом о перекрытии Иртыша.
И вот в самом Новосибирске такая встреча. Да, мы соскучились по мостам. И часто в пути вспоминали каменные творения над Невой и Москвой-рекой, волжские и камские гиганты. Но оказывается, сибирские тоже внушительны. И этот - тоже. Честное слово, вид на мост с воды лучше, чем с моста на воду. Мосты снизу разные. Нет двух похожих.
Сначала по лицам нашим пробежала прозрачная тень мостовых переплетов. Потом он сам навис всей громадой. Несколько минут пересекали эту тень. И они показались спрессованными из ощущений, какие переживаешь не часто. Это когда мгновения вмещают нечто большее, чем просто время, когда прикасаешься к чему-то значительному для тебя и важному, когда увиденное рождает цепную реакцию чувств.
Нет, ничего не произошло в те минуты. Ровным счетом ничего. Катер тихо полз против упрямого течения. Мост оставался висеть над головой. Мы заметили только, как на него ворвался локомотив. И состав затеял игру с солнцем. Пассажирский бежал с правого от нас берега. С запада на восток. Откуда? Может, из Тюмени. Почему-то хотелось, чтоб непременно из Тюмени. Куда? Может, в Красноярск. Почему-то хотелось, чтоб непременно в Красноярск.
Он одолел Обь одним рывком. И от этого гудела километровая ажурная громада. Как колокол, растревоженный прикосновением ветра. А сквозь гул этот слышалась скороговорка шпал и рельс на стыках. Мост подобно седоусому ветерану кряхтел, сетуя на тяготы службы. Сколько таких составов пропустил он на своем веку! Скольким людям, приникшим к окнам, показал великую Обь! Переселенцам, гонимым нуждой на восток. Защитникам царя и отечества, возвращавшимся на костылях с японской кампании. Торговцам, что терпеливо добирались до Курильских островов, и
горнозаводчикам Алтая. Колчаковцам и наперсникам разных атаманов. Красногвардейцам. Строителям Комсомольска-на-Амуре и первым подводникам Тихоокеанского флота. Легендарным сибирским стрелкам, что ехали на выручку столице в сорок первом. Созидателям Братска... Вся Россия нынешнего века слышала перестук колес над Обью.
Около моста приметно устье речонки. Посмотрели в лоцию. Каменкой называется. Оттого, наверное, что издавна по камням прыгает ее вода. И другие речки впадают неподалеку от моста со странными именами - Ельцовка-1 и Ельцовка-2. Есть еще Иня, Чема, Тула. Но все они не в счет. Разве мало одной Оби? Она обнажила у крайних мостовых опор каменья, твердость которых испытывает неустанно сама же. Но они не поддаются. Ни льдам, ни дождям, ни паводкам. И говорят, что ложе Оби в этом месте еще тверже - гранитом устлано. Значит, крепкий фундамент выбран для опор.
Этот мост не молод. Старожилы называют его "мост Гарина-Михайловского".
- Но позвольте, - возражали мы, - с каких это пор мостам стали присваивать имена? Фабрика там или колхоз, школа или стадион - это понятно, но...
Но нам дают понять, что речь идет о неофициальном, так сказать, имени. И добавляют: рассказывать, почему так произошло, - значит рассказывать в сущности всю историю Новосибирска. А начинать надо с тех времен, когда он был еще селом Кривощековым.
Автор "Детства Темы" известен не менее как инженер. Когда одновременно из Владивостока и Челябинска начали строить Великий сибирский железнодорожный путь, наметку трассы на западносибирском участке производил путеец и писатель Н.Г.Гарин-Михайловский. Это он дал заключение, исследовав теснину Оби: "...против устья Каменки строить мост через Обь, реку великую".
Когда же это было?
Проезжая однажды через Сибирь во время своего кругосветного путешествия, писатель записал в дневнике: "Река Обь, село Кривощеково, у которого железнодорожный путь пересекает реку... Я с удовольствием смотрю и на то, как разросся на той стороне бывший в 1891 году поселок, называвшийся Новой Деревней. Теперь это уже целый городок..." Годом раньше, по дороге в сибирскую ссылку, переезжал через Обь В.И.Ленин. В письме к матери он писал, что переезд через Обь приходилось делать на лошадях, потому что мост еще не был готов окончательно.
И многие считают, что первая надобская железнодорожная колея дала жизнь и вскормила Новосибирск, ставший одним из крупнейших промышленных городов Сибири.
Но давайте послушаем еще одного очевидца - автора "Путеводителя по всей Сибири", вышедшего в 1904 году. "Кривощеково. В настоящее время близ него вырос почти бок о бок, на другом берегу Оби около станции Обь, поселок, называвшийся первоначально Александровским, а теперь Ново-Николаевским. Поселок этот день ото дня разрастается, и ему некоторые пророчат большую будущность... В настоящее время в поселке насчитывается жителей обоего пола более 2500; в нем более 500 домов и до 40 разных магазинов и лавок и имеется школа, в которой обучается детей около 90 человек. В поселке есть полицейский пристав, помощник его, городовые, каталажная камера".
И еще заметил В.А.Долгоруков, что жители ходатайствовали о переименовании их поселка в город или хотя бы посад, "но разрешения не последовало".
За этим туманным свидетельством скрыта знаменитая переписка жителей прибрежных поселков с двумя царями - Александром III и Николаем II. Оказывается, дорогу провели и будущий город заложили на землях, составлявших собственность кабинета его величества, то есть принадлежавших семье Романовых. Трудно приходилось и тому и другому государю: уступить настойчивым сибирякам - потерять доходы от арендной платы. Наконец, 28 декабря 1903 года последний император повелеть соизволил возвести в степень безуездного города Ново-Николаевск при станции Обь того же наименования, а "за честь и разрешение" существовать на царевой земле все продолжали платить Романовым арендную плату. И срок последней аренды должен был кончиться в 1927 году. Николай II был расстрелян, недополучив с города, названного Новосибирском, до окончания "государева срока" три сотни тысяч рублей.
И еще мы вспомнили о том, что Москва и Новосибирск лежат на одной широте. Разница лишь в минутах. Разве это не примечательно для людей, которые давно из дома? И может, эта широта как раз лежит рядом с рельсами, что звучат подобно ксилофону в многоголосье старого моста, когда мчится поезд с запада?
Наконец последнее признание старому мосту. Его висячий километр на Великой сибирской магистрали стал для нас почетным финишем в плавании. Он как бы подвел черту всему путешествию по рекам Западной Сибири, где удивительно сочетаются картины прошлого и грядущего, где встречаешь жизнеутверждающий порыв, дышишь воздухом созидания и поиска. Этот безмерно более счастливый вариант русского "Фар Уэста" с его нефтяной лихорадкой, просторами, ждущего своего часа, с островами энтузиастов, которые смотрят в будущее, удивляет даже привыкших не удивляться. Необъятная, бескрайняя, богатейшая, многообещающая земля вызывает у каждого страстное желание отдать все силы ради победы, более великой, чем он сам. И именно в этом кроются причины сибирской ностальгии.
Да, Сибирь - даже та малая увиденная часть ее - восхищает, завлекает, поражает. И тот, кто ничего не знает о суровой и человечной стране, не знает своего будущего.
А в этом нас убедило последнее путешествие по Оби - в Академгородок.
[ Мост русского писателя ]
[Штилевой пульс моря]
[Под знаком сигмы]
[Повторение путешествия]
К началу страницы
Библиография по истории Академгородка
Документ изменен
Thu Jan 11 09:42:22 2024. Размер 24,635 bytes.
Посещение N 8121
|
